Осень

Осень – это мое любимое время года.

Зиму я не люблю. И больше всего за обман. Утром встанешь – небо чистое, солнце вовсю жарит. А на улицу выйдешь – минус 30 градусов. Бр-р-р-р!!! И я не знаю ни одного человека, который бы говорил “я люблю зиму” совершенно искренне. Сплошное лицемерство.

Вслед за зимой в жизнь врывается весна. Именно вырывается. Весну я не люблю за наглость. Я вообще не люблю наглость. Все, что может расти – настырно прет из земли, набухает почками и распускается. Все, что способно ходить или летать - вовсю трепыхается и щебечет. Яркий зеленый цвет переплетается с незатихающим гомоном. Голова раскалывается. Сумасшествие какое-то. Воздух наполнен густым пьянящим ароматом, который заглушает все мысли и остаются одни чувства, усиленные весной. У меня с годами выработалась дурная привычка все время о чем-нибудь думать и когда такой возможности нет, привычка уступает место дискомфорту. А этого я не люблю.

А потом вдруг появляется лето с 30-градусной июньской жарой, расплавляющей асфальт и мозги. В такое время я смахиваю на рыбу, выброшенную на берег – рот разевается, а дышать-то и нечем. Тот факт, что вокруг все такие, меня нисколько не утешает, скорее наоборот. Сказывается отсутствие стадного инстинкта. Июнь сменяется нестабильным июлем, когда ливни чередуются все с той же жарой, и лишь август оставляет некоторую надежду на приемлемую для меня погоду. Эту надежду август оставляет обычно на конец себя, то есть на последнюю неделю.

И вот, наконец, она – долгожданная осень. Осень мне нравится вся. Нравится “золотая” осень, когда зелень уступает место спокойным тонам, так приятным для глаза. Листва еще не опала и деревья, одетые в свой осенний наряд, приятно шуршат в ушах вместе с задумчивыми голосами птиц. Я люблю бродить в это время по лесу и мое настроение полностью гармонирует со мной. Душа, настрадавшаяся еще с весны, отдыхает. Хорошо!

“Золотая” осень живет не долго – до первых заморозков, после которых деревья начинают расставаться со своим красочным одеянием. Это расставание им дается тяжело. Шелест листвы кажется мне плачем. Плачем по приближающейся зиме. И мне хочется плакать вместе с ними. Проклятая сентиментальность!

После того, как опадут все листья, деревья кажутся какими-то странными. Неодетыми. Жалкое зрелище. А я впадаю в некое философское состояние, которое превращает меня в меланхолика. Хорошо, что не надолго. В отличие от остальных времен года, осень скоротечна. Только недавно все было благополучно и вот уже деревья не узнать, они лишись всего, что имели и приготовились умереть. Я знаю, что это ненадолго – до весны, но эта быстрая смена состояния заставляет меня задуматься о своей жизни, о ее смысле. Именно поэтому я и называю такое состояние философским.

***

Осенью я всегда на недельку-другую выбираюсь в деревню. Совмещаю приятное с полезным – выкапываю огородную картошку и прочесываю лес в поисках грибов. Именно прочесываю. Более худшего показателя соотношения найденных грибов к пройденным километрам нет ни у кого.

Когда я приезжаю в деревню, то первым делом иду в магазин и закупаю продукты на ближайшую неделю. Обычно их хватает на два-три дня. А потом я готовлю обед эдак на пять персон. В общем на меня и бабулю. С тех пор как я залечила зубы, я жую все подряд, естественно если этот “подряд” относится к категории “мясо”. Зубы я лечить не люблю, как впрочем и все те, кого я знаю. Зубные врачи – это весьма забавные существа, с которыми наверное приятно пообщаться в неформальной обстановке, вдали от стоматологического кабинета. Ладно уж, получите пару отрывков из моего следующего произведения.

“- Так больно? – спрашивает врач и стучит чем-то металлическим по зубу.

- Не-а.

- А так? – стук становится громче.

- Не-а.

- А теперь?

- А-а-а-а-а-а-а-а-а! – ору я.

- Ну вот! – говорит обиженно врач. – А говорили “не больно”.

- Я говорила?! – возмущаюсь я, выплевывая изо рта металлический предмет вместе с рукой врача. – Да вы мне рта закрыть не дали!

- И не дам, - хихикает врач, возвращая металлический предмет в мой рот.

Пациенты в коридоре испуганно перешептываются.”

“В августе я собиралась в отпуск, на юг, к морю. И решила удалить несколько зубов. Мой лечащий врач уже полгода уговаривал меня решиться на это, но так и не уговорил. Мне казалось глупым удалять то, что не болит и чем я жую. И только отпуск заставил меня совершить этот мужественный поступок. Я как-то живо вообразила, что будет если на юге у меня разболится зуб. Это же считай отпуск пропал! Все, что можно было, я залечила еще раньше. Очень умный поступок, учитывая финансовый кризис. Сейчас я бы уже не смогла себе этого позволить.

Ну вот. Пришла я, значит, в стоматологическую клинику, плюхнулась в кресло и на вежливый вопрос врача “чего изволите?” разинула рот и начала в него тыкать. Врач хранил вежливое молчание, поэтому пришлось рот закрыть.

- Хочу удалить четыре зуба, - решительно заявила я и перечислила какие именно.

- А чем же вы жевать будете? – поразился врач.

- Оставшимися, - лаконично ответила я.

Врач еще раз заглянул в предусмотрительно раскрытый рот. Мне показалось, что он пересчитывал мои зубы.

- Но вы же не сможете! – совершенно искренне уверил он меня.

Что значит незнакомый человек! Уж что-что, а жевать-то я смогу. Да и в конце-то концов, ему же именно за это деньги платят. Что я и объяснила, пытаясь придерживаться цензурных выражений. Отпуск получился непредусмотренный, поэтому я уезжала через три дня и удалять зубы с интервалом в два дня, как того хотелось врачу, я не могла.

- Ладно, - сдался наконец врач, - приходите завтра с утра.

У меня мелькнуло подозрение, что моими четырьмя зубами он собирается заниматься весь день. А у меня на завтра уже был обед запланирован. Когда я высказала врачу свои подозрения, он даже поперхнулся. Но разубеждать меня не стал. Проводил он меня зловещей фразой “ну я вас предупредил”.

Утром я пришла несколько обеспокоенная тем, как бы врач за ночь не передумал. Ну и что я услышала?

- Вы не передумали? – спросил он меня с такой надеждой, что я уж начала сомневаться в правильности принятого решения.

- Нет, - отрезала я пути к отступлению.

Надежда в глазах врача быстро угасла и он покорно проводил меня на свое рабочее место. Далее следовала обычная серия вопросов о моем здоровье, ну просто светская беседа, которая закончилась вопросом:

- В обморок не падали?

- Нет пока, - злобно ответила я. Время поджимало и все мои мысли были об обеде.

Ну наконец-то. Решился. Вкатив мне пару обезболивающих уколов, врач каждые 15 секунд интересовался “как вы себя чувствуете?”. Да никак. Что я и попыталась ему объяснить. Напрасно. Он почему-то был уверен, что должно быть больно. Тогда не надо было укол делать. В общем минут через пять мне его удалось уговорить. Обреченно вздохнув, врач полез за зубом. У меня небольшой опыт (был) в удалении зубов, но я точно знаю, что мне не повезло. При удалении коренных зубов лучше всего применять метод вывихивания – это когда зуб как бы выворачивают из челюсти. Этот врач был поклонником метода вытягивания. Можете мне не верить, но он удалял один зуб полчаса, время от времени выклянчивая у меня перерыв, а то у него видите ли рука устала. “Тянет потянет, а вытянуть не может” – вспомнила я русскую народную сказку и у меня на лице появилась ухмылка, очень напугавшая врача. Отпрянул, только что в угол не забился.

- Что? Больно? - с состраданием спросил он.

Тьфу. Надоел уж. Придется контролировать мимику лица. В конце концов врач сдался и сказал, что придется удалять зуб по частям. По каким это интересно частям, если зуб всего один? Святая наивность! Оказывается он предварительно собирался мой зуб на части разломать и только потом удалить то, что получится. Вам знакомо это? Нет? Повезло, значит. Это берется какая-то стамеска и, путем надавливания на зуб, вгоняется в челюсть. Врач налег так, что у меня даже шея на позвоночнике затрещала. Да что там шея! Трещало все: зуб, челюсть, правый глаз, представивший что будет если стамеска сорвется; трещало кресло. Да еще врач пыхтел, утомился видите ли. И самое забавное – не больно. Я чувствовала себя зрителем на спектакле.

Справился наконец-то. Врач с триумфом вытащил три (и когда он успел третий кусок отколоть!) части зуба и не передохнув, не иначе как в раж вошел, приступил к соседнему. Следующие полчаса он тащил второй зуб. Не вру. Я все время на часы смотрела, прикидывая успею ли я на обед. А потом было действительно забавно. Раскурочив мне челюсть (оба зуба жили по соседству) он решил ее зашить и попросил у медсестры нитку с иголкой. А нету! Он так перепугался, что стал куда-то звонить и что-то требовать. Медсестра ушла за этим что-то, а врач, уговаривая меня потерпеть, приступил к третьему зубу.

Мне было интересно, сколько времени он потратит на этот зуб. Мой лечащий врач уверял, что его можно удалить двумя пальцами. Не врал, оказывается. Третий зуб врач вытащил с одного захода и уставился на него с каким-то изумлением. Я тоже посмотрела на зуб. Он был подозрительно короткий, похоже было, что корень остался в челюсти. А мне это совсем не улыбалось. Врач взял какую острую железку и стал тыкать в образовавшееся отверстие. Потыкав недолго он растерянно посмотрел на меня.

- Вы что-то там забыли, доктор? – прочитал он в моем взгляде.

- Корень какой-то короткий, - заспешил он с объяснением. – Но там ничего не осталось.

Я задумчиво смотрела на врача. Старая добрая игра “верю – не верю”. Надо будет рентген сделать.

- А теперь последний! – торжественно провозгласил врач. Его радость была совершенно искренней и мне стало его немного жаль. Хотя у меня самой к концу второго зуба начала дрожать челюсть. А вот теперь было больно. Но врач так увлекся, что и думать забыл обо мне. Ладно, потерплю. И что вы думаете? Он тут же мне зуб обломил под корень. На врача было жалко смотреть. Поэтому, когда он мне сказал, что сегодня этот зуб удалять не будет, потому что надо десну резать, а ему зашивать нечем, я не стала настаивать. Правда удалять зуб в день отъезда ой как не хотелось. Мало ли что?

Я сделала жалкую попытку сползти с кресла.

- Куда вы? – забеспокоился врач. – Вам еще надо десну зашить. Сейчас должны нитки принести.

Я демонстративно посмотрела на часы. Начали мы ровно в десять часов, а сейчас уже была половина двенадцатого. Ладно подождем. Врач сначала развлекал меня вопросами о моем самочувствии, а потом затих и тоже стал смотреть на часы. Медсестра не возвращалась. Я сидела грустная и печальная. Учитывая, что потом еще два часа нельзя есть, обед накрылся. Спешить уже было некуда и я прикидывала как бы уговорить врача удалить последний зуб, если принесут нитки. В конце концов моя печальная морда стала невыносима и мне порекомендовали пойти подышать свежим воздухом. Пошла. Машинально посмотрела в зеркало, проходя мимо, да так и села на ближайший стульчик. Лицо бледное, все в крови, изо рта торчит опять же окровавленная ватка и слюнявчик, повязанный мне на шею, тоже в крови. Жуть. Я уставилась на свое отражение. Очень уж оно не вязалось с тем, что я себя вполне прилично чувствовала. Я почти уже смирилась со своим новым имиджем, когда открылась входная дверь и появился очередной пациент. Здорово! Я наслаждалась происходящим. Хилый интеллигент, уставился на меня с выражением ужаса и начал бледнеть.

- Вы в очереди сидите? – спросил он меня.

Вопрос понравился мне своей формулировкой. Я промычала, что сижу, но не в очереди. Ватка не позволила вкрасться членораздельности в эту фразу. Несостоявшийся пациент пробормотал что-то про то, что зайдет как-нибудь в следующий раз и ретировался.

Вскоре появилась и медсестра. Ниток она не принесла и врач ограничился тем, что запихнул в десну кровоостанавливающую губку. Медсестру мы ждали сорок минут. Я за это время успела бы до дома доехать. Когда я прощалась с врачом до вторника, он задрожал мелкой дрожью. Этот негодяй уж и думать забыл об оставшемся зубе. До вторника!”

Когда-нибудь я напишу “балладу о зубах”. У этого произведения есть неплохие шансы стать лучшим из моих произведений. Особенно если вам понравились эти два маленьких отрывка.

Это юмористическое отступление мне пришлось сделать, чтобы как-то сгладить впечатление от мрачного вступления. Рифмуется-то как хорошо. “Сгладить впечатление от мрачного вступления”. Может опять попробовать стихи писать? Последняя жалкая попытка была предпринята еще зимой.

            Ухожу одна я на работу,
            Остальные в это время спят.
            Глупым снегом занесло дорогу,
            Дворники лениво шелестят.
            И скрипят лопатами по насту.
            Я за это благодарна им:
            Ведь своей работой ненапрасной
            Они спать мешают остальным.

Ну не люблю я зиму! Я так я добрая. Иногда.

***

Погода стояла замечательная. Классическая “золотая” осень, поэтому в лес я направилась облачившись в легкую форму грибной одежды: тренировочные штаны, футболка с короткими рукавами и полукеды.

Радостно помахивая корзинкой я довольно быстро добралась до леса. Из леса шли грибники. Кстати, я никогда не могла понять почему в лес надо ходить именно рано утром, возвращаясь обратно в обед или вечером.

Я обычно иду в лес днем, хорошо выспавшаяся, плотно позавтракавшая и успевшая приготовить обед к своему же возвращению из леса. Все встречные грибники смотрели на меня с презрением посвященных и уверяли меня, что в лесу мне делать нечего, так как все грибы уже собраны.

Те грибники, что мне встретились, были классическими грибниками: штормовки, резиновые сапоги, на голову что-то нахлобучено. На меня они воззрились с изумлением, явно не подозревая никогда до этого, что в лес можно ходить в таком виде. Но посудите сами: на улице 22 градуса, дождей неделю как не было, комаров нет. На их изумленный взгляд я ответила своим презрительным: кретины в шляпах! И не лень им было при такой жаре в резине топать!

Как и положено классическим грибникам, они радостно в один голос заголосили “а мы все грибы собрали!”. Им повезло, что у меня настроение было хорошее, а то ведь могла бы и поинтересоваться этимологией слова “все”. Но я как-то уже настроилась на встречу с лесом и размениваться на пустяки не хотелось.

Грибов в лесу было много, если уж я за первые пять минут нашла несколько белых, то что говорить об остальных. К счастью я вовремя сообразила, что нет никакой необходимости пихать в корзинку все грибы подряд и сосредоточилась исключительно на белых и подберезовиках. Все равно не помогло – я набрала полную корзину за двадцать минут на площади 20 кв метров. Причем вдумчиво и не спеша! Такого со мной не случалось никогда и я буквально опьянела от вида полной корзины.

Счастливая и довольная, умиротворенно мурлыкающая, я полетела домой. Моя бабушка тоже была не избалована корзинками полными грибов, поэтому она уставилась на нас с грибами с некоторым недоверием.

- Это ты в лесу нашла? – подозрительно спросила бабуля.

Я обиделась.

- А где же еще? Не в огороде же!

Бабуля прикинула сколько же еще грибов в лесу осталось и пошла отыскивать пустую тару для засолки. А я сидела на крыльце и перебирала свои трофеи, вдыхая запах леса и грибов. Мне очень нравится аромат белых грибов. Беда вся в том, что в результате у меня аппетит разыгрался и пришлось отвлечься на обед.

Бабушка долго перебирала запасы стеклотары, выливая в огород не понравившиеся ей соленые огурцы, и переваливая варенье из банок в крынки. А потом она погнала меня в лес, за грибами.

- Бабуля! – пыталась сопротивляться я. – А как же картошка?

- Ничего с ней не случится. Успеем выкопать. А грибы надо собирать пока они есть. Еще неделя и отойдут.

Пришлось идти. Почему пришлось? Да ведь это же неинтересно! Топаешь до леса, за полчаса набираешь полную корзинку, тащишься назад, чистишь грибы, замачиваешь, думаешь что с ними делать… И так раз за разом. Дорвались, называется. Учитывая скромные запасы банок, я устроила грибную неделю. Чего я с ними только делала! Грибной суп, грибы жаренные с картошкой, грибная запеканка, жульен, грибы тушеные с мясом, грибы соленые, грибы маринованные, пироги с грибами. И все равно их было слишком много. Банок таки не хватило. А жаль. Потому что больше всего мне нравятся грибы собственного засола. Нравятся маслята, которые взрываются во рту пузырьками как шампанское, крепенькие боровички с изящным тонким вкусом, жесткие подосиновики, которые у нас стали такими редкими, что я даже не успеваю запомнить их вкус. А вот амебоподобные подберезовики лучше всего приберечь для жульена. Хрустящие грузди я предпочитаю компоновать со свинушками. Но все это мне нравится в небольшом количестве, поэтому большая часть трофеев предназначена моим друзьям.

К уничтожению собранных мной грибов вскоре присоединился Вовик, но и тот не смог существенно нам помочь. Правда у меня есть подозрение, что это был первый и последний раз в моей жизни, когда я пересеклась с таким мощным грибным слоем. Мда, запомнилась мне эта грибная неделя крепко и надолго. Но грибы мне больше нравится искать, чем собирать. Нравится просто на них, еще не срезанных, смотреть.

Грибы были всех видов, характерных для этого времени года. Причем в таком изобилии, что когда я первый раз вошла в лес, то испугалась за свое зрение. Кроме любимых мной съедобных грибов, в лесу просто кишели несъедобные. Бывает земляничная поляна, а тут была грибная поляна. Мухоморы раскрасили ее в праздничный красно-белый цвет, бледные поганки и зонтичные внесли свой вклад в это просто новогоднее великолепие. И все это на зеленом фоне. Действительно очень похоже на новогоднюю елку, разукрашенную игрушками. Было очень трудно сосредоточить зрение на невзрачных коричневых шляпках искомых грибов. Зато красиво то как! И таким красивым был весь лес.

***

Милый, милый Вовик. Вот уж с кем не соскучишься. Летом я люблю отдыхать в какой-нибудь компании, желательно из двух человек. А вот осень – это только для меня. Поэтому осенью я приезжаю одна. В этом году грибное буйство как-то быстро насытило меня впечатлениями и уже через несколько дней лес потерял для меня свою новизну очарования.

Володя обладает одним очень редким качеством – умением молчать, когда надо. Поэтому можно было не волноваться, что каким-нибудь неделикатным замечанием он нарушит ту гармонию, которую я с таким трудом добиваюсь от себя осенью. Да и картошку надо бы выкопать, а то как-то перед бабулей неудобно. Приехала помочь бабушке в огороде, а сама целыми днями в лесу пропадаю. Поэтому я была очень рада приезду Володи. Картошку мы выкопали за полдня. Это было несложно. К моему приезду бабуля успела выкопать пол огорода и всего за три дня, как она меня уверяла.

В лесу Володя оказался просто незаменим. Насобирав грибов, можно было отдать ему корзинку и прогуляться дальше налегке. А еще я смогла позволить себе такую роскошь как пикник в лесу. В моем представлении пикник - это когда берешь с собой легкую закусь и идешь на весь день в лес. И можно домой обедать не возвращаться. Легкая закусь, как вы догадались, это корзина полная еды и бутылок. Таскать с собой две корзины неудобно, а вот Вовке в самый раз. И бабушка довольна – вечером домой возвращались три полные корзины.

Все было хорошо, пока мы бродили по уже исследованной мною части леса. Правда бабуля говорила, что мы не прошли и треть того пути, по которому она ходила на сенокос. Обидно знаете ли. Да и надоело слушать критические замечания в адрес современной молодежи, к которой бабушка меня привычно и ошибочно относила. Ну вот и результат.

Осень очень обманчивое время года. Вроде бы только начало темнеть и вдруг вместо сумерек оказываешься в ночи.

И что забавно, Володя лучше чем кто-либо другой знает о моей слабой ориентации в пространстве и тем не менее регулярно и доверчиво ходит со мной в лес. На этот раз нам помог его опыт общения со мной. Володя узнал мое мнение о том, в какой стороне находится деревня, и выбрал противоположенное направление. Ну и вышли мы в конце концов к деревне … со стороны кладбища. Ума не приложу: почему нельзя было протоптать дорогу где-нибудь в другом месте.

Ночь на кладбище. Избитая тема для триллеров. Кстати, меня когда-то эта тема очень интересовала. Опрос окружающих выявил интересную вещь: оказывается в детстве все мои друзья и знакомые побывали ночью на кладбище. Просто удивительно!

Позволю себе маленькое отступление – экскурс в личную жизнь. Давным-давно, когда я еще ходила в школу (уже в обычную, из английской меня к тому времени выгнали) и просиживала полночи во дворе, слушая гитару, а еще больше гитариста, мне жутко хотелось спать днем. И вот я тихо-мирно просыпала школу, когда позвонил мой парень Костя и стал что-то лепетать, что хочет пригласить меня куда-то там … Мне жутко хотелось спать, поэтому я сказала “куда хочешь, Костик” и повесила трубку.

А вечером я узнала, что “куда-то там” было кладбищем. Ваганьковским. Ну что же, это даже забавно, а то как-то тоскливо жить было. А тут такая веселуха намечалась. Ну и пошли. Было нас человек пять-шесть, кроме меня одни ребята. У нас такой двор был: девочек моего возраста не было, приходилось с парнями тусоваться. Что, кстати, наложило очень сильный отпечаток на всю мою дальнейшую жизнь.

Пошли, короче. Перелезли через ограду (занятие для меня в те годы привычное) и попали на кладбище. Ничего особенного, да и компания такая большая и шумная, что даже если бы из могил поползли мертвецы, мы бы вряд ли это заметили. Скука в общем. А тут кто-то приметил в стороне странное свечение. Мы думали, что там фонарь стоит такой забавный и решили пойти посмотреть. Как же, фонарь. Это светилась могила. Иногда такое свечение можно увидеть на картинах, посвященных воскрешению Христа. Светилась вся могила. Ровным синий светом. Не знаю как это произошло, но нашу компанию охватил вдруг какой-то испуг и мы бросились бежать, причем все в одном направлении – назад. Но кладбище, это вам не проспект, прямо не побежишь, поэтому через несколько минут к нам уже можно было применять термин “бросились врассыпную”. Ну и представьте какого на волне этого испуга столкнуться в лобовую с человеком (услужливое воображение естественно отрицало, что это живой человек, а не ходячий труп).

С тех пор я не хожу на кладбище даже днем, а Костя стал заикой. Терпение не входит в число моих достоинств, поэтому мне было очень тяжело с ним общаться, и я была очень счастлива, когда он переехал. Так закончился мой первый роман.

А деревенское кладбище вообще не было электрифицировано, поэтому свернуть там шею было раз плюнуть. Да и еще один забавный фактик. Конец деревни, примыкающий к кладбищу, был заселен исключительно новыми русскими. Говорят, что на Западе, бизнесмены предпочитают покупать дома недалеко от аэродромов, чтобы меньше времени на дорогу тратить. А наши расположились поближе к кладбищу. Наверное тоже для того, чтобы меньше времени на дорогу тратить.

Все. С отступлением покончено. Володя в детстве тоже посещал кладбище, на спор и без каких бы то вредных последствий. Ну и вот их двух путей: короткий через кладбище или прямиком через лес, он выбрал короткий. Я конечно начала ныть, что через кладбище не пойду, но у Володи взыграло мужское самолюбие. Мне помог заунывный вой (а-ля волк), который материлизовался где-то неподалеку.

- Волки кости выкапывают, - прошептала я и провакационно добавила, - пойдем посмотрим.

- Нет, - пошло на попятную мужское самолюбие, - если ты мало по лесу нагулялась, пошли через лес.

Эк мы его, самолюбие-то. В деревне, и особенно в лесу, вой собаки или волка звучит очень зловеще и всегда вызывает некоторую дрожь. Во всяком случае встретиться с тем, кто так громко и нагло воет, не хочется.

Пошли через лес. Это было чудо, что мы не переломали руки-ноги. Лес, примыкающий к деревне, и так-то представлял собой пересеченную местность, а вокруг кладбища вообще творилось что-то несусветное. После пары-тройки лесных пожаров, которые тушили всей деревней, понарыли множество канавок, которые должны были локализовать огонь. Блин-банан! Да мы через каждые пять шагов попадали в эти канавы! Как только одна заканчивалась тупиком, как такая поджидала нас справа и слева.

Огарок луны слабо помогал и километр пересеченной местности мы преодолевали часа полтора. Большая часть грибов была утеряна и тянулась за нами как хвост. Несмотря на прохладную погоду (температура опускалась ночью до нуля), от нас валил пар и мы дышали как загнанные лошади. Выбрались. Наконец-то. Выбрались на дорогу и Володя применил уже испытанный прием: спросил в какую сторону я бы пошла и потопал в противоположенную. Я плелась следом, напрасно убеждая его, что этот участок леса я знаю хорошо. Зря он мне не поверил. В кои-то веки я собиралась идти в правильном направлении. Ничего страшного. Луны вполне хватало, чтобы не свернуть с дороги в лес, а куда идти с любимым человеком – это мне было без разницы. Пока не дошли до болота.

К тому же очень забавно смотреть (жалко, что не полнолуние) на смущенного и пытающегося оправдаться Вовика. Короче в тот же день мы вернулись домой. Еще не было двенадцати и бабуля не спала. Поэтому встретила нас ехидным вопросом: неужели ночью грибы лучше собирать, чем днем. Наши полупустые корзинки полностью утвердили бабулю в мысли, что не зря все нормальные люди ходят за грибами утром.

Бабуля знает меня почти тридцать лет и все не теряет надежды, что я буду поступать “как все нормальные люди”. Откуда в людях столько оптимизма?

***

На следующий день Володя категорически отказался идти в лес, даже в ближний. Это в деревне термин такой “ближний лес” и “дальний лес”. Прямо с утра он бурчал что-то слаборазборчивое и отказывался покидать кровать. Принесенный мной бидончик топленого молока сделать бормотание еще более неразборчивым и наконец после обеда оно сошло на нет.

Я поняла, что в лес мы больше не пойдем и стала уговаривать Вовика сходить на речку. Посидим, мол, лето вспомним. А нам, как вы помните из предыдущего моего произведения, было что вспоминать. Уговорила таки. Правда сумку с едой (а вы как думали?) пришлось нести мне. Ладно, идти недалеко. Проходя мимо магазина, я не удержалась и купила несколько бутылок, незаметно сбагрив сумку Володе. А чего в сухомятку-то идти?

Мы шли по “волчьей тропе” и по привычке настороженно высматривали волка. Не высмотрели, к счастью. Не люблю повторений. Затем свернули на узкоколейку и миновали мост, с которого так классно было прыгать в воду. Обогнули излучину реки по давным-давно скошенному полю и вышли на наш любимый пляжик. Так далеко можно было и не забираться. Осенью деревня вымирает, остаются только коренные жители пенсионного и послепенсионного возраста, которые сидят каждый в своем доме и видят друг друга только в магазине. В магазин местные ходят не столько за продуктами, сколько за общением. Я когда зимой приезжаю, меня это неизменно поражает. Заходишь в магазин – а там народу то! Потом оказывается, что народ уже давно купил все, что ему было нужно и просто лясы точит. Клубная тусовка, выражаясь языком Москвы. Жалко их, конечно, зимой им скучно и тоскливо. Телевизор в деревне – это большая роскошь, поэтому большинство довольствуется радио. Да нет, сами телевизоры есть, но в неработающем состоянии. Мастерская по ремонту только в городе, а до города наш отечественный ламповый телевизор не всякий и допрет. Так и живут. Я стараюсь приезжать к бабушке почаще, но зимой это не получается. Не люблю я зиму.

Пляжик. Старый знакомый. Мы плюхнулись на предусмотрительно захваченный мной коврик и я начала вытаскивать снедь. Вроде бы шли недолго и обедали недавно, а все равно есть хочется. Для меня это слишком сильное искушение - сидеть рядом с ленчем и не сожрать его. А зачем себя вводить в искушение? Вовик принялся отвинчивать пробку на бутылке с водкой, а я с недоумением вертела в руке бутылку сухого и не знала, как добраться до содержимого. Я уже готова была расплакаться (осенью я сентиментальная и легкоранимая, почему и предпочитаю побыть одна), когда почувствовавший это Володя, сжалился надо мною и протянул нож. Совсем забыла, что он его всегда с собой носит. У меня когда-то тоже была такая привычка. Когда был нож. Мне его подарили на шестнадцатилетие. Ну двор у нас был такой! Я очень дорожила этим подарком и никогда не использовала финку, чтобы порезать хлеб или колбасу. А когда пришлось с ней расстаться, я не стала заводить другую. Прошло то время. Выросла девочка.

Еще одно маленькое отступление. Воспоминания об этом маленьком происшествии свежи до сих пор, но вдруг забуду. Лучше уж я сейчас изложу, пока тема подходящая.

Итак, сентябрь 1996 года. Я вернулась из отпуска на безуспешно меняемое место работы, в фирму “Дерсет”. Отдохнувшая, жизнью довольная, в благодушном настроении. Намечался месячник празднования моего дня рождения с гостями, поздравлениями и подарками. Заглянула в бухгалтерию. Сидит там грустная и печальная Галина Сергеевна – автопересчет в 1с-бухгалтерии слетает. Жалко мне ее стало, под хорошее-то настроение. Задумалась – чем горю помочь. Проблема была в том, что этот самый автопересчет занял бы два дня, поэтому его надо было ставить в субботу и воскресенье, а я не работала в выходные из идейных соображений. Оплата в двойном размере меня не привлекала, я слишком ценила свободное от Дерсета время. Но я была добрая и привычная к натуральному обмену.

- Сделаю, - сказала я. – За ящик вина.

Галя прикинула на калькуляторе, что это будет дешевле, чем оплата в двойном размере и пошла договариваться с начальством. Начальство юмора не поняло и заявило, что я могу выписать этот ящик со склада, оплатить его, а оно мне потом это компенсирует. Я пожала плечами и вернулась на рабочее место.

Хо-хо! Вы не знаете Галю. Она таки дожала наше начальство (привет Когану) и выписала мне ящик Хванчкары в размере 20 бутылок. Я Хванчкару не любила, поэтому выклянчила ящик Киндзмараури. Который и получила после долгогалейжданного автопересчета.

Этот ящик мы пили всей бухгалтерий две недели, причем время от времени я оттуда таскала бутылки для празднования моих дней рождений. Пить вино ящиками мне до этого не доводилось, как впрочем и после, поэтому меня очень поразил тот факт, что вино во всех бутылках имело разный вкус. Из одной партии, из одного ящика, а поди ж ты.

Ну и как-то вечером, мы договорились с Володей встретиться и я решила угостить его честно заработанным вином. А чтобы не возиться с пробкой, я попросила Сашу Папашенко впихнуть пробку в бутылку не до конца (у нас не было штопора и мы использовали ножницы), а так чтобы эту операцию потом можно было проделать одним легким движением пальца. Саня так и сделал.

- Проверим, - сказала я и ткнула в пробку. Та провалилась и бутылку пришлось выпить.

- Сделай еще одну такую, - попросила я.

Саша не рассчитал свои усилия и пробка провалилась до конца. Эту бутылку мы естественно тоже выпили.

Третья попытка оказалась успешной (рядом стояла Галя и угрожала вылить эту бутылку нам на головы в случае осечки) и я бережно поставила бутылку в сумку, прихватив еще одну, нераспечатанную.

Вечером я встретилась с Володей, он тогда жил в Москве и мы часто виделись. Сентябрь в том году был достаточно холодный, я была по привычке голодная и мы решили пойти в Mc’Donalds. Пластиковые стаканчики я предусмотрительно купила по пути. Тот факт, что в Mc’Donaldsе запрещено как они выражаются “распивать спиртные напитки”, нас как-то не остановил. Когда я хочу есть меня вообще остановить трудно. Я занялась заглатыванием продуктов местного производства, предварительно передав Володе бутылку с комментарием “ткни пальчиком – пробка и провалится”. Я успела доесть, а Володя все тыкал.

- А может вы ее забыли открыть, - подозрительно оглядывая меня и бутылку спросил Володя.

- Глупости. Сама видела. Дай я попробую.

Мои усилия тоже ничего не дали и Володя достал нож.

- Вова! Не надо! – зашептала я. – Сейчас посмотрим сколько пробке еще осталось.

Я отколупала фольгу и увидела целую и невредимую пробку, слегка вдавленную внутрь Вовкиным пальцем. Оказывается я перепутала бутылки. Бережно несла неоткрытую, положив открытую в пакет горизонтально. Когда я достала эту бутылку из пакета, по залу поплыл запах вина. Оно успело просочиться через пробку и вся бутылка была в вине. Володя наградил меня крайне неласковым, чего я не люблю, взглядом и убрал нож. Я облегченно вздохнула. Наши соседи учащенно дышали, ловя носами аромат вина. Странно, что нас не попросили покинуть ресторан, запашок был будь здоров. Вино мы выпили быстро и молча, без всяких пожеланий мне долгих лет жизни. Оно и понятно.

Потом мы прогулялись по бульварному кольцу. Напряжение спало и мы долго подтрунивали друг над другом, хохоча как ненормальные. Когда действие вина закончилось и я привычно замерзла, мы решили открыть и вторую бутылку. Сели на скамеечку и Володя стал ловко орудовать ножом.

- Ты бы не ставил бутылку на плащ, она же вся в вине, - заботливо заметила я.

Володя посмотрел на свой плащ. Там расплывалось багровое пятно.

- Не могла раньше сказать, - рассвирепел он.

- Могла, но не успела.

Кстати, он мне до сих пор не может простить тот плащ. Сколько лет прошло, а все время вспоминает.

Вот и сейчас опять забрюзжал, что на встречи со мной надо приходить в старом тренировочном костюме, который выбрасывать не жалко. Так он и бурчал первые несколько глотков, задумчиво провожая взглядом исчезающее во мне мясо. Потом брюзжание прекратилось и уже я бросала прощальные взгляды на любимый мной продукт. Володя всегда упрекал мой желудок в меркантильности, но по этому вопросу он мне даст сто очков вперед.

Так мы и сидели, прижавшись друг другу, и глядя на заходящее солнце. Небо менялось на глазах. Я вообще люблю сумерки, это мое время. Вот и сейчас я почувствовала прилив энергии и обратила свой ищущий взор на реку.

Вода была прозрачная до чистоты (или чистая до прозрачности), не оскверненная телами купающихся и прополаскиваемым бельем. Ужасно захотелось искупаться: залезть в речку и почувствовать телом эту чистоту.

Была не была. Быстро, чтобы не передумать, раздеваюсь и с богатырским “э-эх!” прыгаю с низкого берега, дотягиваясь до середины реки. Впрочем богатырское “э-эх!” как-то быстро сменяется откровенно поросячьим визгом. Из воды я выскакиваю еще быстрее, чем вскочила. Трезвая и дрожащая. Впрочем трезвой я оставалась недолго (Володя пожертвовал мне остаток водки), а вот согреться никак не удавалось. Володя категорически отказался этим заниматься, но я его не винила. Даже когда он нагло заявил, что мое синенькое тельце, с его точки зрения, лучше всего смотрелось бы в морге. Склонности к некрофилии у Вовика тоже не было. Не повезло короче. В общем пришлось заняться самосогреванием. Ближе к утру мне это почти удалось. Когда бабуля по моей просьбе истопила печь. Володя всю ночь испуганно жался к стене, решив что там теплее чем рядом со мной.

Просто чудо, что я не заболела.

А днем Володя уехал. Я проводила его до города. У местных “город” – имя нарицательное. Они почему-то не называют Переславль Переславлем, а используют слово “город”. Я по привычке уже тоже так делаю. Хотя мне очень нравится название города, нравится как оно звучит.

Раньше у меня была такая традиция. Когда я уезжала от бабушки, то в Переславль автобус приходил около 10 часов утра, а автобус в сторону Загорска отправлялся только в 13 часов. Сидеть на автовокзале и ждать мне было противно, там всегда остро пахло бензином. Поэтому я поднималась на холм, на котором стоит монастырь, садилась у стены, прислонившись к рюкзаку, и смотрела на город. Монастырь расположен очень удачно – это самая высокая точка, откуда видно весь город и даже примыкающие к нему деревеньки. Так я и сидела, глядя на озеро, колокольни церквушек и пыталась представить как здесь жили люди несколько веков назад. То, что сейчас является монастырем, раньше как раз и было городом Переславлем.

С появлением маршрутных такси традиция исчезла. И я была рада обнаружить, что мой автобус будет только вечером. Решила вспомнить молодость. Все было как прежде. Ничего не изменилось. Все те новшества, которые преобразили город, отсюда не были видны. И я еще раз задумалась о скоротечности жизни и незначительности всего в ней происходящего.

Осень.

***

В последние годы бабулей овладела тяга к разведению кустарников и поскольку грибы уже не во что было класть, я решила выкопать в лесу несколько кустов ежевики и подарить бабуле для коллекции.

В лес я потопала в своей обычной униформе, дополненной ведром и лопатой. Надо сказать, что осень выдалась на редкость грибная, поэтому грибников в лесу было видимо-невидимо. Ну и как обычно очередная парочка, нагруженная корзинами с груздями, тяжело топала резиновыми сапогами мне навстречу. Сами нарвались, их за язык никто не тянул.

- Картошку идешь копать? – спросили местные.

Вопрос не слишком идиотский, как вам наверняка показалось. Посреди леса растет плантация картофеля, бывшая некогда колхозным полем, засеянным гречихой. После перестроечного развала колхоза это поле было отдано местным жителям, где они и сажали картофель. Так что вопрос про картошку был вполне нормальный. В отличии от того ответа, который услышали от меня местные.

- Да нет. За грибами, - вот что я им ответила.

На местных лицах появилась некоторое недоверие, смешанное с подозрением что над ними издеваются. Поэтому мне пришлось дать дополнительные пояснения.

- Бабушка у меня старенькая, в лес ходить уже не может. Вот и решила в огороде грядку грибов посадить. Один срежет – другой вырастет. По радио передавали.

Надо сказать, что радио местные жители верят безоговорочно. Так случилось и сейчас. Такие озаренные лица на таких тупых мордах мне еще видеть не доводилось. Идея о выращивании грибов в огороде быстро прижилась в мозгах местных (или местных мозгах?). Удовлетворенная таким эффектом, я пошла дальше, оставив местных в качестве живых памятников человеческой глупости.

Жалко, что я уезжала на следующий день. Было бы весьма забавно завтра посмотреть как они будут грибы выкапывать.

А я прощалась с лесом. До следующей осени. Первые заморозки выложили в лесу пышный желтый ковер, укрывший грибы мягким покрывалом. Грибники шуршали палками и напоминали свиней в поисках трюфелей. Я никогда не пользовалась этим варварским инструментом. Мне казалось, что подобное укрывательство – это забота леса о себе. Поэтому я просто ходила по лесу, утопая в аромате листвы и наслаждаясь мягким светом, который спускался с неба через поредевшие остатки листвы и делал воздух осязаемым.

Прощай осень.